«Когда наши ребята вернутся, они должны знать, что ни на минуту не были забыты»: председатель ОО «Крынки — путь домой» Лидия Руденко о без вести пропавших защитниках
18:05 12 июня, 2025
Летом 2024 года в боях за Крынки, что на Херсонщине, пропал без вести муж Лидии Руденко. С того момента ее жизнь разделилась на «до» и «после». Она стала голосом сотен семей, которые не смогли получить ответ: где их родные? И живы ли они вообще? Сегодня она — председатель общественной организации «Крынки. Путь домой», объединяющей более 200 семей. И это интервью — не просто свидетельство. Это крик правды, которую не слышит государство.
О деятельности общественной организации «Крынки. Путь домой» в интервью для «Акцента» рассказала ее руководительница Лидия — жена пропавшего без вести защитника.
— Как возникла ваша общественная организация?
История нашей общественной организации, она, пожалуй, как и история других всех организаций, начинается с того, что ты делаешь большое дело, когда тебя коснется горе или какая-то идея. Все началось с того, что в июне 2024 года на Херсонском направлении, на островах, пропал без вести мой муж. Исчез вместе со своими побратимами. Они выплывали по четверо человек на трех лодках. Хорошо, что хотя бы доплыли до острова, они были сразу обстреляны. И в тот же день они все пропали без вести.
Операция украинских сил по закреплению на левом берегу Днепра продолжалась с октября 2023 года до июля 2024-го. Ее центром стал поселок Крынки — единственный населенный пункт на Левобережной Херсонщине, где тогда, вероятно, удалось удержать позиции. Вместе с тем на уровне военно-политического руководства до сих пор не обнародованы официальные итоги этой операции.
Госпожа Лидия обращалась во все возможные инстанции: Нацполиция, НИП, СБУ, Красный Крест, Координационный штаб. Но очень быстро стало ясно: формально дело открыли, а на самом деле — никто не ищет.
Мы, девушки, начали искать друг друга в соцсетях — через Facebook, объявления, ключевые слова: 38 бригада, 35,36, 37, Крынки, Херсон. Найдя первых, создали большое Viber-сообщество. Это были ТрО 122, 123, 123, 124, 126. Мы объединились одним большим направлением и начали самостоятельно искать: нашли волонтера, бус, поехали в Одессу, Николаев, Херсон, собрав фото пропавших. Обходили морги, госпитали, психиатрические больницы. Искали по всем учреждениям, медицинским заведениям. И когда мы не нашли абсолютно никаких сведений — поняли: насколько Крынки — это бесповоротное и жестокое направление.
В процессе поисков пропавших родных стало очевидно: для эффективного взаимодействия с государственными структурами и подачи официальных обращений нужно не просто инициативное движение, а полноценная организация со статусом юридического лица. Именно поэтому в начале 2025 года была создана общественная организация «Крынки. Путь домой».
—По состоянию на июль 2024 года в Нацполиции оценивали количество пропавших без вести украинских бойцов в Крынках и окружающих территориях в 788 человек. Какое количество без вести пропавших по вашей оценке?
По нашей личной аналитике, 2000 ребят без вести пропавшие. 45 мужчин официально считаются в плену. По данным статистики, которую нам озвучили на официальные встречи в координационном штабе, только 21 тело похоронено за два года, 6 тел возвращены родным по репатриации из РФ, а 1 военный — освобожден из плена. Наша цель одна — найти и вернуть каждого без вести пропавшего военного, где бы он ни был. Мы понимаем, что около 20% наших мальчиков сейчас находятся в плену. Остальные, к сожалению, погибли. И уже в ходе наших поисковых действий мы понимали, что тела практически не эвакуировались с Левого берега.
— Каким образом вам удается узнавать информацию о пленных? Где они могут находиться? Каким образом родные могут узнать, что человек жив и находится в плену?
Все наши действия, которые направлены на получение информации любым официальным методом: подача запросов, встречи с воинскими частями, с представителями воинских частей, встречами в координационном штабе с представителями, например, ЦВС, с представителями Красного Креста — не дали на сегодняшний день никаких результатов. Мы не знаем от них ответов ни за одного нашего пропавшего без вести. Единственное, что мы можем сказать, что знаем о плене только из телеграмм-ресурса вражеского сайта, если орки выложат нашего военного у себя на канале, тогда мы знаем о плене. Красный Крест почти никого не подтвердил вообще. Это вся информация. Остальное мы находим сами — собираемся в небольшие группы и ездим по госпиталям, ожидая обменов, посещаем наших обмененных ребят. Готовим хорошего качества альбомы на опознание. Общаемся с ребятами, показываем альбомы. Пытаемся любым методом с их слов получить информацию, где они сидели, возможно они кого-то видели, какие были условия содержания в той или иной колонне.
— Как у вас складывается сотрудничество с Уполномоченным по вопросам лиц, пропавших без вести при особых обстоятельствах? В чем основная проблематика?
Сотрудничество наше с уполномоченными разных отраслей поиска, по разным вопросам, пропавших без вести, оно на сегодняшний день не складывается никаким образом. Наше сотрудничество заключается в том, что мы приезжаем на официально заявленные, заранее расписанные встречи, которые у нас происходят ежемесячно, на протяжении целого года. У нас каждая встреча ежемесячно со всеми представителями по вопросам поиска без вести пропавших. На сегодняшний день мы не получили ни одной достоверной, конкретной информации ни по одному конкретному нашему без вести пропавшему парню. Все наши встречи происходят в формате философских размышлений, вероятных предположений и длинных рассказов о стратегии действий на будущее. Все. По моему мнению, власть скрывает любую информацию о нашем направлении из-за того, что операция в итоге не имела успеха. Статистику, данные скрывают командиры. Возможно, они не хотят озвучивать то, что отдавали некорректные приказы.
— Какие действия по вашему мнению должна в первую очередь совершить власть, чтобы помочь родственникам пропавших без вести и вероятно пленных?
Мы просто просим быть откровенными, и как оно есть по факту, с нами общаться и рассказать. А дальше будем исходить из тех фактов и с той данной реальности, которая есть у нас. Все, что мы просим на данный момент от власти, просто помогите нам определиться с веткой поиска. Мы не можем охватить все сферы поиска одновременно. У нас не хватает нашего личного человеческого ресурса. Но, к сожалению, на данный момент ответов нет.
Когда наши ребята вернутся, они должны знать, что ни на минуту не были забыты нами. Мы боролись за них до последнего мальчика. Мы нашли силы, ресурсы. Мы объединены горем, а значит, мы сильнее, чем когда-либо. Это непреодолимая сила, я вам скажу. На том Левом берегу остались не просто наши родные. На том левом берегу остались наши сердца и наши души. И мы не сможем дышать и жить, пока их не вернем.
У Лидии и ее мужа Сергея — общая дочь. Для Лидии это пятый ребенок, для Сергея — третий: от предыдущего брака у него есть еще две дочери. 20 июня 2024 года утром семья подала повторный рапорт на увольнение — согласно закону, Сергей имел право оставить службу как многодетный отец. Но в тот же вечер его отправили на «нулевую» позицию, откуда он не вернулся. Пропал без вести.
Жалобы в прокуратуру относительно действий командования результатов не дали. Сергей добровольно ушел на фронт еще в 2022 году. И будто предчувствуя свою судьбу, за несколько дней до исчезновения оформил на Лидию генеральную доверенность.
Фото — личный архив Лидии Руденко
Наши ресурсы 👇
🔗 Telegram | TikTok | Instagram
